Каталог статей

    Урок. Ученики начальных классов выполняют задание в рабочей тетради. Вместо многоточий в предложении  «Мой самый близкий человек ..., потому что... .» им необходимо вставить подходящие слова. Мальчики и девочки старательно выводят буквы, пишут... Но вот один из учеников поднимает руку и задает  вопрос, немало озадачивший и даже смутивший учителя.

– Евгения Сергеевна, а можно я про компьютер напишу?

Этот, неожиданный на первый взгляд, вопрос дал толчок беседе, развернувшейся в классе, в ходе которой  выяснилось, что еще несколько детей тоже  хотели бы написать о компьютере как наиболее близком им... человеке?

А на другом краю Земли примерно в это же время американский ровесник наших детей, проткнув палкой мертвого жука, объяснял своему другу, что хочет найти внутри насекомого батарейки, которые, как ему показалось, просто сели, и из-за этого жук перестал двигаться...

Подобные нелепые истории, которые  случаются с  детьми крупных современных городов, обычно вызывают у нас удивление или снисходительную улыбку. Но все же они заставляют нас и задуматься:  а не являются ли подобные нелепости признаком какой-то болезни, охватившей наше урбанизированное общество. И это отнюдь не компьютерная или интернет-зависимость, о которых уже давно говорят врачи, психологи, педагоги, родители. Мне представляется, что проблема здесь в другом. Она намного шире и намного серьезней всех вышеперечисленных.

Это проблема нашей излишней привязанности к технике вообще и связанного с этой привязанностью отчуждения  от природы. Искусственный, технический, по сути, мертвый мир постепенно теснит мир живой: и не только в географическом пространстве (природные ландшафты, являющиеся естественной средой обитания многих и многих биологических видов, съеживаются под натиском урбанистических ландшафтов, пригодных для жизни только одного из них) но и, что более печально, в сознании подрастающих поколений.

Действительно, количество времени, которое городские дети проводят сегодня наедине с компьютером, телевизором, игровой приставкой и другими техническими приспособлениями, все чаще превосходит то количество времени, которое они проводят друг с другом. Общение с техникой все активнее вытесняет их общение с  людьми, с животными, с природой.  Привязанность и любовь к технике все больше заменяет собой привязанность и любовь к живому. Ценность техники в сознании молодого человека становится все  более значимой, чем ценность живых существ! Дикая природа все чаще воспринимается как противостоящий ему мир – мир неизвестный и пугающий.

Американский педагог Дэвид Собель назвал это наше отстранение от природы «экофобией»[1]. Экофобия – это наш страх перед дикими животными, пауками, змеями, микробами, грязью. Это страх оказаться вдали от благ цивилизации, электричества, транспорта, медицинского обслуживания, мобильной связи. В своем пределе это страх современного человека  очутиться в месте, где нет душа, телевизора и (о, ужас!) кондиционера. Как поясняет Собель, в сущности, экофобия – это боязнь выйти из дома. Симптомы экофобии, кажется, проявляются даже на физиологическом уровне – например, у людей, которые, оказавшись на природе, начинают испытывать головные боли от непривычного  обилия свежего воздуха или чувствуют дискомфорт от тишины, стремясь почти инстинктивно включить радио, магнитофон или что-то подобное.

Как и любое другое социальное заболевание, технозависимость и экофобия потенциально опасны для человека и общества в целом. Чем же?

Во-первых, и это уже отмечалось выше, – возможностью трансформации ценностных ориентаций молодых людей, когда ценность технического в сознании подрастающих поколений начинает затмевать собой ценность живого. Увы, некоторые признаки этого явления мы можем наблюдать уже сегодня.

Во-вторых, – ухудшением общего физического и психического состояния человека. Стрессы, неврозы, ослабление зрения, искривление осанки и многие другие «болезни цивилизованного мира» являются во многом прямыми последствиями как нашей излишней привязанности к всевозможным техническим приспособлениям (от телевизора, который недаром прозвали в народе «зомбоящиком» до автомобиля, на котором многие горожане  разве что только в булочную не ездят), так и нашего все большего отстранения от природы. Между тем всем нам хорошо известно благотворное влияние  природы на физическое и психическое состояние человека. Цвета утреннего неба и сентябрьского леса, ароматы моря, затихшего после  шторма, и цветущих луговых трав, виды заснеженных горных хребтов, звуки журчащего по камням ручья... Могут ли все это заменить изображение в формате Blu-ray, новейшие ароматизаторы, городские пейзажи и звуки в наушниках наших MP3 плееров?

В-третьих, – снижением способности человека к элементарной выживаемости. Давайте представим  себе, что завтра во всем городе отключат электричество – хотя бы на неделю. Не будет работать ваш любимый телевизор, не сядешь за компьютер, не разогреешь себе обед в микроволновке, да и большая часть продуктов в холодильнике испортится. Нет воды, не просто нет горячей воды, а вообще нет воды, никакой. Не работает, простите, канализация. Выйти на улицу из многоэтажного дома (особенно, если у вас маленькие дети или вам самим далеко за...) тоже проблематично – лифт не работает.  А на улице транспортный коллапс. Не ходят троллейбусы, трамваи, не работает метро. Только автомобили стоят в бесконечных пробках. Если вы живете в мегаполисе, то до работы вам не добраться. Да и пойти-то не куда: ни кино, ни театр, ни стадионы не работают. Закрыта и большая часть магазинов, а в тех, что открыты, представляете, какие цены? Вечером и вовсе на улицу не выйдешь – темно и страшно. Что нас ждет через неделю? Проблемы с едой и водой. Проблемы с чистым воздухом и здоровьем – в квартирах и на улицах зловоние, крысы, насекомые. Скорее всего, криминогенные проблемы. Проблемы с элементарным поддержанием собственной жизни. Социальные конфликты... Мы так привязали себя к технике и так не приспособлены к жизни без нее, что, боюсь, нам будет весьма трудно сохранить свое здоровье и человеческое достоинство при смене пленивших нас условий нашей урбанизированной жизни (а то, что эти изменения, к сожалению, не являются вымыслом фантастов, наглядно показала Фукусима и многие другие природные и техногенные катастрофы последних лет).

В-четвертых, – уничтожением естественной среды нашего обитания, основу которой составляют  отнюдь не стекло, бетон и металл, а почва, вода и растения. Характерный для общества потребления принцип отношения к вещам «попользовался-наскучило-бросил» (сформировавшийся, с одной стороны, – благодаря повышению уровня благосостояния жителей крупных российских городов, а с другой, – благодаря быстрому устареванию технических новинок) переносится и на отношение к природе. Наши  растущие потребительские аппетиты заставляют нас использовать ее так же, как взрослые  используют бытовую технику, а  дети – электронные игрушки китайского ширпотреба: получить максимум выгоды  и... сменить на новые. Вместо того чтобы жить в природе, ревностно сберегая ее для себя и своих потомков, мы ведем себя в ней как в торгово-развлекательном центре. Так ведет себя нынешняя власть, которая за немалые деньги ввозит в страну иностранные ядерные отходы и за еще большие деньги вывозит ее природные богатства, вероятно, только за счет этого и сохраняя свое экономическое и политическое status quo. Так ведут себя и многие простые граждане, которые, оказавшись на лесной поляне, на реке или у моря, почему то видят перед собой в первую очередь места для пикника, ночных дискотек и катания на джипах или водных мотоциклах. По количеству мусора в лесу сегодня легко  определить, насколько далеко от вас располагаются  дороги и населенные пункты.

Как и другие социальные заболевания, технозависимость и экофобия распространяются в детской и молодежной среде довольно-таки быстро. Почему же? В попытках найти причины этому явлению есть одна фундаментальная ошибка: винить во всем технический прогресс. А значит, ничего тут не изменишь, такова, дескать,   судьба всех стран, ступивших на путь технической модернизации.  Но это совершенно не так!  Связь между развитием техноцивилизации и экофобией подрастающих поколений отнюдь не прямая[2]. Она опосредована процессами, происходящими в детско-взрослых общностях, в которых как раз и формируется картина мира и формы поведения поколений, приходящих на смену друг другу. Характер этих общностей, количество, разнообразие, привлекательность, а также позиция, которую занимают в них взрослые: вот что в первую очередь определяет масштабы этого социального заболевания. А значит «проводниками инфекции» являются именно общности, в которые входит современный городской ребенок.

Ребенок, растущий в городе, рано или поздно начинает чувствовать свою общность с другими его жителями, москвичами, петербуржцами, нижегородцами, с горожанами вообще, с другими жителями России. Следовательно, он перенимает и некоторые свойственные данной общности установки – прежде всего, те, которые для него наиболее очевидны и отчетливее всего явлены в повседневном поведении других ее членов. Одна из них – потребительская ориентация, нимало способствующая развитию технозависимости и экофобии [3]. Это, пожалуй, одна из немногих ярких, бросающихся в глаза характеристик, объединяющих жителей современного многонационального, многоконфессионального, многокультурного мегаполиса.  

Уличная реклама, телевидение, торгово-развлекательная  инфраструктура помогают ребенку стать частью этой общности потребителей. Чтобы понять это, достаточно остановиться в любом людном месте современного города  и оглядеться по сторонам. Что мы увидим? Вот с огромного рекламного щита спортивный комментатор Виктор Гусев сообщает горожанам о чемпионате... Чего бы вы думали? Чемпионате Европы по футболу? Ничего подобного! Известный комментатор говорит нам о том, что начался чемпионат низких цен, в котором, судя по всему, нам крайне необходимо принять участие. Вот на кузове проезжающего мимо маршрутного такси красуется призыв посетить студию загара. А на дворе-то лето, вовсю светит солнце... Но, кажется, что горожанам в каменном мегаполисе оно даже мешает, и его нам предлагают  заменить на искусственное в солярии. Внутри микроавтобуса нас тоже поджидает реклама: на подголовниках каждого сиденья фото девушки, нежно обнимающейся с ноутбуком, и подпись «Теперь я буду любить его в два раза сильнее!». Вот магазин бытовой электроники с вывеской, которая вполне могла бы стать девизом технозависимости, – «Наполняя жизнь смыслом». На каждом шагу ребенок читает, видит и слышит о скидках, распродажах, ликвидациях, «сумасшедших днях», о том, что три можно купить по цене двух, о том, что тот или иной смартфон предпочитает та или иная звезда (звезда?) телеэкрана, о том, что без этой игрушки не может обходиться ни одна нормальная девочка, без этого аксессуара – ни один продвинутый тинэйджер, без этого агрегата – ни одна нормальная домохозяйка, а без какой-то там «фитюльки» вообще «ты – не ты». И, что самое печальное, все эти виртуальные медиаустановки  подкрепляются соответствующим вполне уже реальным поведением большинства горожан, участвующих во все ускоряющемся круговороте товаров и услуг. Разумеется, ощущение ребенком себя частью этой общности, не может не отражаться на его картине мира и соответствующих ей формах поведения.

В формировании технозависимости и экофобии молодых горожан свою негативную роль играют и общности иного масштаба. Возьмем, к примеру, дружеские компании, общности друзей. От одной своей знакомой мне довелось услышать историю, произошедшую с ее собственными детьми: соседские ребята, с которыми они обычно проводили время на улице, однажды отказались  с ними играть, когда выяснили, что у тех нет PSP. Я думаю, похожие истории могли бы рассказать многие родители, бабушки и дедушки. «Помешанность» детей на PSP и прочих игровых приставках наблюдается уже в детских садиках. Мой сын, посещавший подготовительную группу, возмущенно рассказывал мне как-то по дороге домой о том,  как один из мальчиков принес с собой PSP и заявил, что разрешит в нее поиграть другим детям только в том случае,  если они ему что-нибудь подарят... И ведь дарили, наверное?

В 2012 году совместно с заместителями директоров школ по воспитательной работе, обучающимися на курсах в МИОО, мы провели небольшой опрос московских школьников подросткового возраста с целью выявить их любимые занятия. Оказалось, что среди любимых занятий мальчиков 1-е место занимают компьютерные и видео игры, а общение в интернете значится на 2-м месте в списке любимых занятий девочек (кстати, довольно высоко в их списке оказалось и такое специфическое занятие как покупать себе что-нибудь в магазине). Темы видеоигр, приставок, консолей софтов, мобильников и прочих, простите за слова, девайсов и гаджетов занимают все больше места в общении друзей и приятелей, да и само общение в детских дружеских общностях сегодня все больше виртуализируется, а многие общности и вовсе существуют только лишь в виртуальном пространстве – как группы в тех или иных соцсетях.

Увы, установки, формирующие детскую технозависимость и экофобию, ребенок перенимает и в семье. Окиньте взглядом собственную квартиру: сколько в ней телевизоров? Одна мама в разговоре как-то обмолвилась, что в ее  квартире телевизоров на два больше, чем комнат (ну, один из них, понятно, на кухне, но второй..., второй, догадываетесь, где?). Представить себе обычный будничный вечер в такой семье несложно: папа в интернете, мама смотрит очередной сериал, а ребенок – в своей любимой компьютерной игре или чате. И количество таких семей увеличивается.

Природа для многих городских семей  заключена сегодня в резервации городских парков, а для кого-то и вовсе в фильмах BBC или National Geographyc. Вместо ароматов природы они вдыхают ароматизаторы. Вместо таинственных ночных звуков в лесу они слышат внезапно сработавшие ночью автосигнализации.  Вместо деревянных домов они живут в домах, заставленных мебелью, отделанной шпоном или пленкой под дерево. Вместо фраз вроде «Остановись и почувствуй запах роз» они все чаще произносят «Проснись и ощути запах кофе». Даже  дачи, традиционно являвшиеся окнами горожан в природу, все более и более напоминают теперь городские квартиры: высокие металлические заборы, бетонированные дорожки, обшитые пластиковым сайдингом домики, внутри которых, разумеется, все те же телевизоры, компьютеры, игровые приставки, микроволновки и прочие блага городских квартир.

Как противостоять всему этому, что можно  противопоставить такой социализации наших детей? Стихийной социализации мы можем противопоставить только специально организованное воспитание (осознавая при этом, конечно, слабую конкурентноспособность последней по сравнению с первой). Педагогам и родителям, обеспокоенным этой проблемой, необходимо конструировать такие детско-взрослые общности, в которых бы культивировались иные ценности, иной образ жизни, иная картина мира, альтернативная технозависимой и экофобской. Остановимся на этом подробнее. Что конкретно можно предложить для «лечения» и профилактики технозависимости и экофобии?

Первое – стараться избегать контактов с источниками «инфекции». Это  крайне важно при любом массовом заболевании. Здесь же речь идет о необходимости, насколько это возможно, оградить детей от влияния на них идеологии неумеренного потребления, которая, собственно, и провоцирует технозависимость и экофобию. Конечно, мы не в силах запретить агрессивную рекламу и тем более не в силах остановить потребительскую лихорадку.  Но нам вполне по силам обучать наших детей медиаграмотности, объяснять психологию рекламы, показывать устройство современной экономики, основанной на стимулировании покупательского спроса и искусственном старении уже купленных товаров[4], рассказывать о возможных ей альтернативах, выявлять приемы и формы манипуляции нами как покупателями, телезрителями, избирателями, учить противостоять этим манипуляциям.

Второе – соблюдать режим. Когда мы заболеваем или вокруг нас свирепствует эпидемия, соблюдение режима – это главное, на  что обращают наше внимание  врачи. Здесь это тоже крайне важно. Если значимые для ребенка взрослые, с которыми он образует общность, обустраивают свою повседневную жизнь определенным образом, придерживаются определенных принципов, устанавливают для себя определенные правила и ограничения, если их поведение и его мотивы открыты ребенку, то и сам он рано или поздно начнет придерживаться этого режима – не во всем, конечно, но все же начнет. Родители и педагоги, в семье и в школе, на уроках и во внеурочной деятельности, во время экскурсий, походов, поездок, прогулок, посещений театров, музеев и т.п. вполне могут культивировать такие простые правила экосообразной повседневной жизни как: быть умеренным в потреблении товаров и услуг, покупать только то, что действительно необходимо для жизни; стараться не покупать дикорастущие растения, изделия из меха и кожи диких животных, одноразовые товары, продукцию компаний, наносящих непоправимый  ущерб природе; не брать у разносчиков рекламы предлагаемые буклеты, каталоги, приглашения; не брать в магазине полиэтиленовые пакеты для упаковки сделанных покупок; экономно расходовать воду, газ, электричество, бумагу; стараться собирать мусор, оставленный в природе другими людьми; не пренебрегать ручным трудом, научиться что-то мастерить своими руками, ведь это сильно помогает узнать настоящую цену вещам.

Третье – больше бывать на свежем воздухе, на природе. Это помогает вернуть нам ощущение того, что мы живем не в одном лишь вещном мире. Важно оказываться вместе с детьми в таких местах, которые позволили бы им увидеть природу не в рафинированном режиссерами фильмов о природе виде, а такой, какая она есть: не глянцевой, но увлекательной именно в своей простоте; не пугающей  неизвестностью и непредсказуемостью, но требующей обыкновенной осмотрительности; необъятной, но при этом чрезвычайно  хрупкой и ранимой. Рассматривать вместе с ребенком следы кабана на песчаной отмели, видеть, как змея осторожно переползает лесную тропинку, наблюдать кровавое пиршество хищной птицы, подержать в руках сваленное ветром старое крохотное гнездышко – все это можно сделать, оказавшись всего лишь в нескольких километрах от города.

Хорошо, если это будут не поездки (на школьном автобусе или автомобиле родителей), а выходы, позволяющие не заглянуть в мир природы, а находиться в нем, почувствовать его на ощупь, почувствовать протяженность, рельеф, цвета, звуки, запахи этого живого мира. Здесь хороши и дальние многодневные походы, и походы выходного дня, и экспедиции, и полевые лагеря, и просто прогулки. Совершая их время от времени, мы позволим городскому ребенку не утерять важное ощущение того, что живая природа – это не противостоящий нам мир, а наша  единственно настоящая среда обитания. «Когда мы ощущаем природу своими собственными носами, кожей, легкими и костным мозгом, ... чувство собственной значительности начинает растворяться в чем-то большем. Мы чувствуем себя полноценными участниками жизни биосферы, и это потрясающее чувство! Вместо того, чтобы ощущать себя просто человеком с домом, машиной и чековой книжкой, мы, наконец, начинаем понимать, кто мы и где мы»[5].